- Женевский протокол 1925 года;
- Конвенции о запрещении химического и биологического оружия;
- режимы экспортного контроля;
- инициативы и резолюции Совета Безопасности ООН.
Российская Федерация является активным участником всех вышеперечисленных соглашений и полностью выполняет свои обязательства в сфере нераспространения.
Женевский протокол 1925 года (полное название — Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств) стал первой действенной попыткой мирового сообщества объявить вне закона использование химического и биологического оружия во время войны. В этом его главное политическое значение, сохраняющее свою актуальность до настоящего времени.
Вместе с тем участники Протокола предусмотрели для себя два важных послабления:
- первое — эти страны не имеют никаких обязательств перед не участвующими в данной договоренности государствами;
- второе — подписанты Женевского протокола обладают правом на ответное использование химического и биологического оружия против противника, применившего его первым.
Вместе с тем соглашение не запрещает разработку и производство химического и биологического оружия, не предусматривает какие-либо контрольно-проверочные процедуры, а налагаемые им запреты ограничены только непосредственно периодом войны между государствами и не затрагивают внутренние конфликты.
В дальнейшем данные проблемы были в значительной мере решены вступлением в силу Конвенций о запрещении биологического и химического оружия. Поэтому подавляющее большинство подписавших их стран отказались от оговорок к Женевскому протоколу 1925 года.
Конвенция о запрещении химического оружия (КЗХО) была открыта для подписания в Париже в 1993 году и вступила в силу в 1997-м. Она запрещает разработку, производство, приобретение, накопление, сохранение и передачу ХО, определяет порядок декларирования его запасов и их уничтожения, предусматривает меры надзора за этим процессом и состоянием химической промышленности.
За время своего действия КЗХО стала одним из наиболее эффективных и реально функционирующих «разоруженческих» механизмов, в рамках которого происходит уничтожение целого класса оружия массового поражения. По состоянию на ноябрь 2014 года её участниками являются 190 стран, на долю которых приходится 97% населения планеты и 98% производственных мощностей всей мировой химической промышленности.
Из значимых государств вне сферы охвата Конвенции остаются Египет, Израиль и КНДР.
Общее количество объявленного и уничтоженного химического оружия
Суммарное количество химического оружия, объявленное при подписании КЗХО официальными государствами-обладателями (Россия, США, Индия, Республика Корея, Албания), составило 71 200 т. В последующие годы о наличии арсеналов химического оружия объявили Ливия и, как известно по последним событиям, Сирия.
Кроме того, Ирак подтвердил наличие на своей территории двух бункеров, в которых в аварийном состоянии хранится около 1 тыс. т отравляющих веществ и до 5 тыс. химических боеприпасов.
Первоначально полная ликвидация мировых запасов ХО и объектов по его производству предусматривалась до 29 апреля 2012 года. Однако к обозначенной дате программа утилизации была полностью выполнена только в Албании, Республике Корея и Индии. Остальные обладатели химических арсеналов в ходе её реализации столкнулись с многочисленными организационными, техническими, материальными и другими сложностями, не позволившими завершить работу к указанному сроку. Ввиду объективного характера этих проблем в 2011 году Конференция государств — участников КЗХО приняла решение о бессрочном продлении процесса уничтожения химического оружия.
США по состоянию на 1 ноября 2014 года ликвидировали около 90% объявленных запасов отравляющих веществ. Завершение всей американской программы утилизации с учётом имеющихся трудностей её выполнения ожидается не ранее 2023 года.
Российская Федерация уничтожила до 82% объявленных запасов. Работы ведутся на пяти объектах, а завершить их официально планируется к 31 декабря 2020 года.
Значимым для укрепления режима КЗХО событием стало присоединение к нему в сентябре 2013 года Сирийской Арабской Республики. Этот шаг носил вынужденный характер и был сделан по инициативе Российской Федерации с целью срыва планов США и их союзников по осуществлению силового вмешательства во внутрисирийский конфликт под предлогом воспрепятствования боевому применению химического оружия официальным Дамаском.
К настоящему времени все имевшиеся в САР химические боеприпасы полностью уничтожены, а соответствующее производственное и снаряжающее оборудование выведено из строя. Бывшие объекты по производству подлежат демонтажу и разрушению. Запасы ОВ (иприт, бинарные компоненты зарина, веществ ви-икс и ви-эм) и их прекурсоров утилизированы под контролем специально учрежденной совместной миссии Организации по запрещению химического оружия и ООН в нейтральных водах Средиземного моря на борту американского морского транспорта «Кэйп Рэй», а также рядом химических предприятий Великобритании, США, Финляндии и ФРГ.
Кроме официально объявленных химических арсеналов ОВ серьёзную проблему по-прежнему представляет так называемые старое (то есть произведённое до 1946 года) и оставленное на чужой территории химическое оружие. В частности, о наличии старого ХО заявили 14 государств — Австралия, Австрия, Бельгия, Великобритания, Италия, Канада, Россия, Польша, Соломоновы Острова, США, Франция, ФРГ, Швейцария и Япония.
Такое же химическое оружие имеется в Иране, Италии, Китае и Панаме. Наиболее активно работы по извлечению боеприпасов, оставленных Японией в ходе Второй мировой войны, ведутся в КНР, где их количество оценивается в 1,5-2 млн единиц.
Таким образом, несмотря на значительные успехи, достигнутые в реализации КЗХО, процесс полного химического разоружения по-прежнему не завершён.
Особую обеспокоенность мирового сообщества вызывает попадание данного вида оружия массового поражения в руки террористических организаций и его использование в различных конфликтах на территории Ближнего Востока и Северной Африки.
В частности, имеющиеся в Ираке хранилища отравляющих веществ в июне 2014 года были захвачены боевиками террористической группировки «Исламское государство Ирака и Леванта». Угроза аналогичного развития ситуации существует и в Ливии, где ещё сохранились значительные запасы прекурсоров. В указанных странах, а также в Сирии различные экстремистские группировки неоднократно применяли против правительственных войск и мирных жителей такие токсичные химикаты, как зарин, фосген и хлор, что привело к значительному числу жертв.
Другими серьёзными вызовами в сфере химического разоружения являются следующие:
- В настоящее время около 100 стран мира располагают промышленной базой для создания ХО.
- Синтез новых отравляющих веществ методами комбинаторной химии и нанотехнологий, развитие которых существенно опережает возможности по пополнению конвенционных контрольных списков, вводящих запрет на работы с конкретными химикатами.
- Международно-правовая неопределённость проблемы так называемых инкапаситантов (веществ временно выводящего действия), которые на современном этапе формально не запрещены для применения в военных целях и к тому же не подлежат обязательному декларированию. При этом по своим поражающим свойствам указанные соединения не уступают традиционным ОВ.
- Внедрение гибких производственных линий на предприятиях химической промышленности, позволяющее в короткие сроки перепрофилировать их на выпуск новой продукции.
Места хранения химических боеприпасов в Ираке на объекте Мутана (80 км северо-западнее г. Багдад): А — аэрофотография складов химических боеприпасов; Б- аэрофотография бункера №13; Б- внешний вид бункера №13; Г — внешний вид бункера № 41
Конвенция о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО)вступила в силу в 1975 году, став первым в истории международным соглашением, полностью и безоговорочно поставившим вне закона один из видов оружия массового поражения.
Конвенция запрещает разработку, производство и накопление микробиологических агентов и токсинов в количествах, которые предназначены для использования в мирных целях, а также оружия, оборудования и средств доставки, необходимых для применения таких агентов во враждебных целях.
Важнейшей проблемой КБТО является объективно недостаточная степень её универсальности (то есть масштабы охвата ею стран мира). По состоянию на 1 ноября 2014 года участниками соглашения являются 170 государств (для сравнения, КЗХО — 190). Вне правового поля Конвенции остаются ведущие ближневосточные страны — Израиль, Египет и Сирия.
Другой ключевой проблемой, связанной с Конвенцией, является отсутствие международного инструмента проверки её соблюдения. Проект такого контрольно-инспекционного механизма, оформленный в виде юридически обязывающего документа, был в одностороннем порядке отклонён Вашингтоном. Данное решение мотивировалось тем, что якобы этот документ не позволяет эффективно выявлять запрещённую по КБТО деятельность, а предусматриваемые им меры могли помешать дальнейшему развитию американской биотехнологической промышленности.
В связи с этим на современном этапе укрепление Конвенции обеспечивается исключительно косвенными мерами: универсализацией, реализацией государствами её положений на национальном уровне, совершенствованием мер укрепления доверия и транспарентности, выполнением специальных резолюций Совета Безопасности ООН.
На эффективность реализации требований КБТО негативное влияние оказывают следующие факторы:
- постоянное увеличение числа сомнительных научных исследований по так называемой защитной тематике;
- неработоспособность существующих режимов экспортного контроля в отношении достижений биотехнологии;
- неограниченное развитие соответствующей лабораторной базы, повышающее общую доступность болезнетворных микроорганизмов, в том числе для лиц, преследующих криминальные цели.
Центр общественного здравоохранения имена Р. Лугара (п. Алексеевка, пригород Тбилиси, Грузия)
Усилению указанных факторов способствует реализуемый в последнее десятилетие администрацией США курс на беспрецедентное наращивание масштабов собственных биологических программ военной направленности. Так, в период с 2001 по 2014 финансовый год на эти цели было выделено более 80 млрд долларов.
Содержание ряда проводимых Пентагоном в этой области работ указывает по меньшей мере на возможность получения новых видов биологических поражающих агентов с заранее заданными свойствами. Особенно сомнительными выглядят оправдываемые необходимостью борьбы с терроризмом исследования по так называемой оценке угрозы. Они предполагают не только традиционное для защитной тематики изучение поражающего действия известных агентов, но и практическое создание их новых, в том числе генетически изменённых, разновидностей в рамках моделирования потенциальных возможностей террористических организаций.
Модернизированные и реконструированные биообъекты на Украине
Отказ Вашингтона от завершения работы над формированием контрольного механизма КБТО в 2001 году (в период президентства Дж. Буша) был многократно подтверждён и администрацией Б. Обамы. Характерными чертами этого подхода стали:
настойчивое принижение роли Конвенции в поддержании международной безопасности;
вольные, устраивающие только США трактовки её положений;
попытки подмены альтернативными документами, а также упорное стремление обеспечить себе право самостоятельно решать вопрос о соблюдении КБТО недружественными Белому дому государствами.
В реализации американских планов большое значение придаётся установлению Пентагоном контроля за микробиологической и биотехнологической промышленностью стран бывшего СССР, санитарно-эпидемической обстановкой в этих государствах и содержанием проводимых там работ с патогенными микроорганизмами. Главными партнёрами США в этом вопросе выступают Грузия и Украина.
Так, в пригороде Тбилиси американцами построен и функционирует в условиях повышенной секретности специальный микробиологический лабораторный комплекс с высоким уровнем биологической безопасности — Центр общественного здравоохранения имени Р. Лутара.
На Украине Пентагон в своих интересах в полном объёме завершил модернизацию лабораторной базы таких крупных научных учреждений, как Центр по контролю и мониторингу заболеваний в Киеве, Научно-исследовательский противочумный институт в Одессе, Научно-исследовательский институт эпидемиологии и гигиены во Львове, реконструировал различные биообъекты в городах Винница, Днепропетровск, Одесса, Тернополь, Ужгород и Херсон.
В целом современная международная договорно-правовая база в химико-биологической сфере позволяет обеспечить эффективное противодействие планам боевого применения двух рассмотренных чрезвычайно опасных видов оружия массового поражения, а также надежно заблокировать попытки включить их в военные арсеналы различных государств.
Вместе с тем основными угрозами режиму нераспространения химического и биологического оружия в настоящее время являются возможное их использование в террористических целях, а также скрытное проведение рядом стран, и прежде всего США, работ по созданию подобного оружия под легендой «мирных» научных исследований.